Дверь мгновенно открылась, и в помещение вошли Анна и Катрин. Пьер, пропустил их, внимательно оглядел комнату, подмигнул мне и закрыл ее, оставшись снаружи. Королева сделала жест, приглашая девушек встать перед столом, а сама вернулась в свое кресло.
– Катрин Солиги, баронесса, – начала Мария тоном, лишенным эмоций. – Старшая дочь барона Солиги. Наследница одного из самых влиятельных домов Сольвии. Четвертая претендентка на престол, – она перевела взгляд на Анну. – Анна Айион, герцогиня. Моя сводная сестра по отцу. Седьмая претендентка на трон, – теперь Мария смотрела на меня. Пристально, как будто ей очень важно было видеть мою реакцию. – Можешь выбрать любую из них себе в жены. Породнившись с любым из этих родов, ты получишь власть, богатство, личный остров, место в совете престола. А при определенном старании глав каждого рода занять сам престол. Можешь взять в жены обеих, если это не противоречит твоей вере или убеждению. Если не хочешь власти, можешь взять в жены Анастасию. Она сейчас сей-графиня, но после свадьбы вы получите, ни к чему вас не обязывающий, титул графа и земли близ столицы…
– И я могу взять сразу всех троих? – предугадал я ее следующую фразу.
– Можешь, – улыбнулась она. Но, несмотря на улыбку, прочитать истинные ее эмоции я не мог. Тут и Диана может брать уроки хладнокровия.
Катрин опустила глаза, явно смущенно, а вот Анна смотрела на меня холодно и, казалось, безразлично.
– А Диану? – я прищурился.
Этот вопрос заставил королеву задуматься.
– Нет, – Мария отрицательно покачала головой. – Диана не является вассалом Сольвии. Она выступает на нашей стороне только из-за пакта, который подписало ее княжество. Я не могу заставить ее или просить о подобном. Я так же хотела бы отговорить тебя от подобного поступка, так как это приведет к серьезным политическим конфликтом, в которые будут втянуты не только ее княжество, но и Сольвия. Надеюсь, ты понимаешь это и не совершишь необдуманного поступка.
«Вот, так раз», – подумал я. Так тактично, со скрытой угрозой, мне еще никто не советовал что-либо не делать.
– Я бы хотела, чтобы ты определился с выбором как можно быстрее, – продолжала Мария.
– Я так понял, что многоженство у вас тут в ходу? – спросил я.
– Многоженство, это норма не только для Сольвии, но не обязательный факт. И то, что я сейчас предлагаю тебе, как мужчине способному управлять мобильным доспехом, можешь считать благом, так как к мужчинам в церкви относятся, мягко говоря, как к неодушевленной вещи, или как к породистым собакам, – Мария сделала паузу. – Готов определиться прямо сейчас или тебе нужно время?
– Увы, – сказал я. – Раз уж вы сказали, что цените в людях прямоту и честность, скажу честно. К браку по расчету я отношусь негативно.
– Я тебя понимаю, – Мария искренне улыбнулась. – Ты слишком наивен. Наивный и глупый. Скажи, Катрин, как ты относишься к браку с Димой. Это против твоей воли?
– Я не против, – сказала она, поднимая взгляд на меня. – Рыцарь для страны, это ее благополучие. Чем больше рыцарей будет у Сольвии, тем меньше шансов, что нас втянут в войну. Наши подданные не будут голодать из-за непомерных налогов на содержание армии. Если я могу родить ребенка, который станет оплотом моего королевства, я буду этому только рада и счастлива.
– Анна? – Мария перевела взгляд на нее.
– Добавить к словам Катрин мне нечего. Думаю, что любая девушка на этом острове думает так же. Обязанность каждого правителя и его подданных думать о королевстве прежде всего.
– Хорошо, хорошо, – я закивал. – Я понял. Не дурак. Тогда немного перефразирую. Пусть это будет звучать грубо, но других слов подобрать у меня не получится. Я не хочу быть просто инструментом, который может сделать ребенка. Для меня ребенок и семья, это святое. И для меня мало просто знать, что где-то бегает мой сын или дочь. Я хочу его видеть, держать в руках, учить, воспитывать. Так меня воспитали родители, и я считаю это правильным.
– Можешь не волноваться на этот счет, – сказала Мария. – Я бы не предложила тебе взять их в жены, если бы подразумевала что-нибудь другое. Как инструмент для зачатия ребенка я могла бы использовать тебя совсем по-другому, – в ее глазах мелькнули странные огоньки. – А как ты сам относишься к многоженству?
– Как и любой наивный мужчина, думающий, что найдутся сразу несколько женщин, способных любить его и не извести друг друга.
– Хорошо подмечено, – Мария рассмеялась. – Думай Дима. Думай.
Вышел от королевы я взмокший и взъерошенный. Пьер понимающе похлопал меня по плечу, и что-то сказав одному из стражников, повел меня к выходу.
– Ну что? – ехидно сказал он. – Узнал-таки, что значит быть рыцарем?
– Мог бы и предупредить, – обиделся я.
– И лишить тебя такого удовольствия, – он рассмеялся. – Я все слышал. Слушай, ты случаем не святой или шпион? Знаешь, как среагировал на это любой другой мужчина пилот?
– Представляю, – я грустно вздохнул. – Скажу честно, это очень льстит. Искушать так человека, это верх коварства.
– Ты прав, – он кивнул. – Ты не смотри, что Мария молода. По части коварства она любого заткнет за пояс. Знаешь сколько сейчас претендентов на трон? Поверь мне их много. Ей сейчас приходится сложно, и ей нужны верные люди. И она нам за это благодарна.
Мы тихо шли по мощеной дороге. Пьер держал руки за поясным ремнем, выглядя как пижон. Я же просто приходил в себя от такого напора королевы.
– Давай откровенность на откровенность? – спросил Пьер. – Поделимся, так сказать, информацией.